Княжеские трапезы - Страница 67

При виде внука Гертруда вздрогнула. В конце концов, бабка решила, что в этот вечер Эдуар должен появиться в обычном темном костюме, а он надел военную форму своего покойного отца; в большой тайне Бланвен отдал ее подогнать по своей фигуре портняжке-итальянцу из Женевы, рекомендованному маникюршей.

— Это для костюмированного бала? — спросил портной, маленький кругленький человечек, болтливый, как попугай.

Эдуар молча кивнул.

Затянутый в военную форму, князь походил на актера из исторического фильма. От него исходило какое-то сияние; он был красив, непринужден, одновременно любезный и властный, с его лица не сходила улыбка.

Эдуар отвесил присутствующим короткий поклон.

— Уважаемые гости, — заявил он, — я понимаю, что моя персона внушает вам противоречивые чувства. Прошу вас не идти наперекор собственной натуре и выказывать мне те чувства, которые вы действительно испытываете к моей персоне. Вы являетесь свидетелями удивительного факта, я знаю это так же хорошо, как и вы. Может статься, вы не ощущаете меня вашим князем, но главное — это то, что я ощущаю себя таковым. Клянусь вам перед Богом, что я не авантюрист, а гражданин Франции, поздно узнавший о тайне своего происхождения, поэтому-то я и стал так поспешно черногорцем. Моя глубокоуважаемая бабушка, княгиня Гертруда, сделала все необходимое, чтобы свершилось это чудесное рождение.

Подойдя к монаху-картезианцу, Эдуар преклонил перед ним колена.

— Вы благочестивый отец Франциско Устрих, а ваша жизнь — я знаю это — является восхождением к святости. Я бы попросил вас найти время в течение дня, чтобы исповедовать меня, многоуважаемый святой отец, но уже сейчас я молю вас о благословении.

Священник долго вглядывался в Эдуара, затем улыбка осветила его серьезное лицо. Протянув руку, он перекрестил лоб князя.

«Этот уже у меня в кармане!» — с восторгом подумал Бланвен.

Устрих встал, поднял с колен Эдуара и дружески хлопнул его по плечу.

— Я знаю, что ты князь, — заявил святой отец, — да хранит тебя Господь и направляет тебя по жизни!

У присутствующих на глаза навернулись слезы, и они зааплодировали.

Тогда Эдуар обратился к княгине Лодовой:

— А вы, княгиня, моя тетушка, — сказал он. Племянник взял руку княгини и склонился над ней в поцелуе, затем он продолжал:

— Я знаю все о вашей жизни, о вашем таланте, и мне доставит великое счастье поцеловать вас.

Взволнованная, эта распутная, каких еще поискать, бабенка прижалась к крепкому мужскому телу. Эдуар в свою очередь крепко обнял собственную тетку.

Затем настала очередь других гостей. Эдуар поздравлял их по старшинству, называл по имени, хотя никто не представлял их ему, в одной фразе выражал восхищение их великими деяниями, сыпал титулами или прежними должностями, осведомлялся об отсутствующих членах семьи, короче говоря, самым чудным образом покорил всех гостей.

Не ожидавшая ничего подобного Гертруда не проронила ни одного слова, оцепенев от удивления. Когда приглашенные вышли, чтобы приветствовать флаги, она взяла Эдуара за руку и прошептала ему на ухо:

— Ты был восхитителен, мой милый мальчик. Откуда ты смог узнать столько вещей об этих людях?

Внук погладил бабушку по руке:

— Мисс Маргарет обучает меня не только богословию, матушка. Она показывала мне фотографии или описывала будущих гостей, дала мне необходимую информацию о них.

— Они все очарованы тобой, — вздохнула Гертруда.

— Вот как! Это поможет сгладить враждебность князя Игнация!

— О! Никогда не говори мне об этом человеке. Я надеюсь, что его постигнет участь короля Фарука, этого отвратительного прожигателя жизни: он умер во время одного из праздников, и его тело пришлось завернуть в скатерть, чтобы вынести.

Когда флаг Черногории достиг вершины мачты, а кассета, запущенная Вальтером Воланте, заиграла национальный гимн, раздался сильный тенор: Эдуар первый запел во всю мощь песнь «своей страны»:

День занимается, черногорец.
Встань и иди навстречу своей судьбе…

Не спуская глаз с флага, Эдуар, казалось, пребывал в экстазе.

24

Когда церемония заканчивалась, Лола зашла в часовню предупредить Эдуара, что ему звонили и что это срочно. Он незаметно ускользнул и добрался до телефона. Снятая трубка болталась на проводе. Старое оборудование позволяло передавать сообщения с одной почты на другую лишь ценой искусных замысловатых приемов, которые Лола никак не могла вбить в свою голову.

Он не сомневался, что ему звонил Банан, и, действительно, это был он, необычайно возбужденный, путавший французские и арабские слова, настолько сильно он волновался.

Князь предполагал, что дело с переднеприводным бежевым автомобилем Охальника примет неприятный оборот.

— Что происходит, малыш Селим?

Эти ласковые слова заставили Селима разрыдаться.

— Мерзавцы, подлецы! — жаловался Банан.

— Говори, черт возьми!

— Это стерва и ее банда!

— Мари-Шарлотт?

В ответ Банан зарыдал еще сильнее. Хотя Эдуару не терпелось расспросить подмастерье, он предпочел подождать, пока тот успокоится.

Это молчание Эдуара подействовало на Селима как болеутоляющее средство. Банан икнул, словно заглохший мотор, прежде чем вновь обрел дар речи:

— Они только что приехали вчетвером на двух мотоциклах. Я сразу же узнал маленькую гадину, несмотря на ее шлем. Они поднялись в квартиру с шумом и гамом, круша и разбивая все на своем пути. У них были хлысты из бычьих жил, и они дубасили нас как диких зверей. У Наджибы сломан нос, у меня — челюсть… они оглушили нас и выстригли полголовы; полголовы, ты понимаешь, парень? Нас невозможно узнать, меня и сестренку. Мы не осмеливаемся показаться на улице. После этого они спустились в гаражи и взорвали четыре машины. Ты знаешь, что они написали большими буквами на дверцах? «Убийца!» Они вдребезги разбили ветровые стекла на других машинах. Если эти негодяи не покалечили все машины, то только потому, что привезли почту, и это им помешало. Я стоял у окна и видел, как они убегали. Шлюха мне крикнула: «В следующий раз мы вернемся, чтобы кокнуть старшего!» Что с нами будет, Дуду? Если я пойду в полицию и ее арестуют, эта тварь свалит на нас историю с таксистом.